А он говорит: кому ты еще нужна, даже весной внутри тебя не весна.
Уходит и крутит пальцами у виска. Скатилась, мол, девочка, выше, чем небеса.
А у него ромашковые глаза.
А он приходит ко мне, говорит: давай, я буду с тобой. Только ты мне, пожалуй, верь.
Молчу, улыбаюсь, вижу в окне трамвай, в большую чашку сыплю зеленый чай.
А у него ромашковые глаза.
А он приходит ко мне, говорит: давай, я буду с тобой. Только ты мне, пожалуй, верь.
Молчу, улыбаюсь, вижу в окне трамвай, в большую чашку сыплю зеленый чай.
А для него завариваю шалфей.
А мне сегодня семнадцать лет и один; осенний денек. Тучи ручные. Гром. .
А мне сегодня семнадцать лет и один; осенний денек. Тучи ручные. Гром. .
Хандрит не по детски, внутри за него болит.
И страшно, что больше он не позвонит в домофон.
А он говорит: когда ты начнешь жить? Мол, я так устал по прежней тебе скучать.
И страшно, что больше он не позвонит в домофон.
А он говорит: когда ты начнешь жить? Мол, я так устал по прежней тебе скучать.
Мол, хватит уже, любимая, переучайся ныть.
Хватит в подушку сопли свои втирать. Лучше слова в тетрадь.
А он говорит: никуда от меня не денься. Утро мое встречай, забирай все весны.
Хватит в подушку сопли свои втирать. Лучше слова в тетрадь.
А он говорит: никуда от меня не денься. Утро мое встречай, забирай все весны.
Только останься, только в меня надейся. Только люби.
В прямом и переносном.
А у меня, когда с ним внутри только «бах»и «ох», лужи не лужи, потоп совсем не потоп,
В прямом и переносном.
А у меня, когда с ним внутри только «бах»и «ох», лужи не лужи, потоп совсем не потоп,
я говорила: враг , оказалось бог.
Господи, мальчик, только бы уберег.
Господи, мальчик, только бы уберег.